Max stood at Hamburg central statio

Max stood at Hamburg central station with a small green suitcase
at his side. Inside his coat, thrust deep into the pocket, was a wallet
which contained the ten marks he was allowed. ‘Start looking for a
place for us,’ his father said. ‘We will come soon.’ Everywhere
people were whispering the same. Soon. The word seemed to slip
along the rails, up and over the rim of the grey platform. rSoon,
soon.” Max looked around him, at the couriers holding out their
clipboards, ticking the people off their lists.

‘The crooks of the stock exchange, slave-drivers of the nation
The Nazi youth song rose up in his brain, as the pale, over-padded
children boarded the train. ‘When the blood of the Jews spurts
from the knife’ - Мах had seen those words swell in their marching
mouths - 'then everything will be better.’

‘We’ll only come if we can find no other way.’ No. Max shook
his head. But he knew his mother was thinking of their garden, the
wood behind the pond. The staircase and the landing, the attic
windows that looked out over fields. ‘We’ll keep it safe for you.’
He saw the tears she was holding make а film over her eyes.

Max stepped on to the train. He was packed in with them now,
the crooks and slave-drivers, and he imagined Helga watching him,
her snub face pressed against the glass, relieved. He reached a
window and stretched out to touch his mother’s cheek, and just as
he did so, the hand of the clock that hung from the roof of the
station shuddered into place.

‘Give our best love to Kaethe.’ They were both reaching up to
him, and then a whistle must have blown. Max felt it shtilling
through him, and with it, like a sea of birds, the mouths of all those
on the platform opened in alarm. Max saw the noise, the stretched

Results (Russian) 1:

Макс стоял в центре Гамбурга с небольшой зеленый чемоданна его стороне. Внутри его пальто, вонзил глубоко в карман кошелек былкоторый содержит десять знаков, которую ему было разрешено. ' Начать искатьместо для нас,' сказал отец. «Мы скоро». Везделюди шепчет то же самое. Скоро. Слово казалось скольженияпо рельсам и над обод серый платформы. rSoon,««««скоро.» Макс посмотрел вокруг него, на курьеров, протягивая ихблокноты, тикают людей покинуть свои списки.' Жуликов фондовой биржи, раб водители нацииНацистской молодежи песня встал в его мозгу, как бледная, чрезмерно мягкийдети сели на поезд. ' Когда кровь евреев рывкамиот нож '-Мах видел эти слова набухают в их маршироватьрот - «в то все будет лучше».«Мы только придет если мы можем найти нет другого пути.» LOL Макс пожалего голова. Но он знал, его мать была в виду их сада,дерево за пруд. Лестницы и посадки, чердакокна, которые смотрели над полями. «Мы будем держать его безопасно для вас.»Он увидел слезы, она держала сделать а фильм на глаза.Макс вышел на поезд. Он был упакован с ними сейчас,Мошенники и раб драйверы и он себе Хельга, наблюдая за ним,ее прижимной лицо прижимается стекла, освобожден. Он достигокно и потянулся, прикоснуться щекой его мать, и какОн сделал так, руки часы, висела с крышиСтанция вздрогнул на место.«Дают наши лучшие любовь к Kaethe». Они были оба до достиженияего, а затем свисток должен ветром. Макс почувствовал это shtillingчерез него и с ним, как море птиц, рты всех техна платформе открыт в тревоге. Макс увидел шум, натянутая

Results (Russian) 2:

Макс стоял на центральной станции Гамбург с небольшим зеленый чемодан
на его стороне. Внутри его пальто, сунул глубоко в карман, кошелек был
который содержал десять марок ему было разрешено. "Начните искать в
место для нас ", сказал отец. «Мы скоро придет. Везде
люди шептались же. Вскоре. Слово казалось скользить
по рельсам, вверх и через обод серой платформе. rSoon,
в ближайшее время. "Макс посмотрел вокруг него, на курьеров протягивая
блокнотами, помечая людей от их списков. 'жуликов на фондовой бирже, надсмотрщики нации нацистской молодежной песни поднялись в его мозгу, как бледные, над-мягкие дети сели в поезд. «Когда кровь евреев рывками от ножа "- Мах видел эти слова набухать в их походных устах - ". Затем все будет лучше" "Мы придем, только если мы не можем найти другой способ. Количество Макс покачал головой. Но он знал, что его мать была думать о своем саду, в лесу за прудом. Лестница и посадки, на чердаке окна, смотрел на поля. "Мы будем держать его в безопасности для вас. Он увидел слезы она держала сделать фильм а на глаза. Макс вышел на поезде. Он был упакован с ними сейчас, мошенники и надсмотрщики, и он представлял себе Helga наблюдая, как он, ее вздернутый лицо прижимается к стеклу, с облегчением. Он достиг окно и протянул руку, чтобы коснуться щеки его матери, и как только он это сделал, рука часы, которые висели на крыше станции вздрогнул на месте. "Дайте лучшие любовь к Кете. Они оба были доходя до него, а потом свисток должен взорвали. Макс чувствовал, что это shtilling через него, а вместе с ним, как море птиц, в устьях всех тех, на платформе был открыт в тревоге. Макс увидел шум, растягивается

Results (Russian) 3:

Макс стоял в Гамбурге центральной станции с небольшой зеленый чемодан
на его стороне. Внутри его покрыть, упорные глубокую в карман, кошелек
который десять знаков он был разрешен. 'О
место для нас,' его отец сказал. 'Мы скоро будет.' повсюду
человек шепчущего то же самое. Можно скорее. Словом, по-видимому фрикционная
вдоль направляющих, вверх и за край серого платформы.Rsoon,
только." Макс с интересом ожидает вокруг него, на курьеров, их
блокноты, бежит народ off их списков.ветровому "жуликами фондовой биржи, slave-drivers нации
нацистской молодежи песни закрывается в его мозг, как в Пале, мягким
детей сел на поезд. 'Когда кровь евреев брызгает
от ножа' - Мах видели эти слова вырасти в их интересовала
Рот - "все будет лучше. 'ветровому 'мы будем только если мы не могу найти.' нет. макс потрясло
его головки блока цилиндров. Но он знал его мать имеет в виду их сад,
дерева за прудом. Лестницы, и посадку, чердак
windows, с интересом ожидает на полях. 'Мы будем держать его для вас. '
он увидел слезы она, держа сделать - пленка на глазах.ветровому Макс наступить в поезде.Он был упакован в с их сейчас,
жуликами и slave-драйверы, и он мог представить Хельга смотрите ему,
ее Грузия просит возобновить авиасообщение с опорой на стекло, сброшено. Он достиг
окно и растянуть, коснитесь его матери, щека, и так же, как
он так, на часы, он повесил трубку с крыши
станции боюсь я на месте.ветровому "все любят Kaethe." они оба до
его,И затем свист должен иметь перегорел. Макс считает, что shtilling
через него, и вместе с ней, как море птиц, устье всех этих
на платформе открыт в режиме тревоги. Max пилы шум, растянутое