Nazarbayev also actively pursued ti

Nazarbayev also actively pursued ties with the West (the United States in particular) and China to balance Russia’s influence. He pushed from independence until the late 1990s a pro-Western agenda, including cooperation with Washington on controlling and dismantling the Soviet-bequeathed nuclear arsenal, and active pursuit of foreign investment in the Kazakh economy, particularly the oil and gas sector. Kazakhstan also engaged in the security sphere with NATO, via the Partnership for Peace Program (PfP) and Organization for Security and Cooperation in Europe (OSCE).
Kazakhstan’s engagement with Beijing in the 1990s was based on a number of factors including: unresolved territorial disputes along their shared border; Chinese concerns with the activities of Kazakhstan’s significant Uyghur population; and complementarities between the Kazakh and Chinese economies. These factors encouraged the development of close bilateral ties and Kazakhstan’s engagement in the Chinese-led precursor to the SCO, the “Shanghai Five” (S5) to resolve Soviet-era territorial disputes and develop security and military confidence-building measures. Nazarbayev was also active in promoting other multilateral initiatives including the Cooperation Council of Turkic Speaking States (CCTSS), the Central Asian Nuclear Free Zone (CANFZ) and the Conference on Interaction and Confidence Building Measures in Asia (CICA) throughout the 1990s that satisfied the political elite’s quest for regime legitimation—activities that were “high profile, relatively low cost, and rife with symbolic importance.”
Kazakhstan’s room for maneuver was increased by the retrenchment of Russian dominance after the Soviet collapse and the declining importance that Moscow attached to Central Asia as a whole, exacerbated by its “Atlanticist” proclivities in the early 1990s. However, while a “declining hegemon” for much of the 1990s in Central Asia, Russia remained the most consequential extra-regional actor due to its recent dominance of the region and the acceptance by Central Asian elites of its residual position. In the security sphere, the Russian military by dint of size, capability, and deployment was unchallenged in the region. Russia’s military presence and capabilities remained prominent after the mid-1990s through the deployment of its forces in Tajikistan as peacekeepers after the end of the country’s civil war in 1997, the leasing of bases in Kazakhstan and Kyrgyzstan, and Russian bilateral military cooperation with all of the Central Asian states bar Turkmenistan.
After the stalling of the “Atlanticist” orientation, Russia’s trajectory reoriented toward its “near abroad” (i.e. former Soviet republics) under the stewardship of foreign minister Yevgeny Primakov from 1996. Moscow reconceptualized Central Asia as a core part of its security zone, developments in which (including the emergence of Islamic radicalism) were conceived of as of vital importance to Russia’s own security. Primakov’s foreign policy amounted to a quest for Russia to reassert its position as a power of global significance in the face of US predominance through the reinvigoration of ties to Asia’s emerging powers, China and India. Central Asia, at once a geopolitical “bridge” to these powers and part of the “soft underbelly” of Russia’s security zone, required a more assertive Russian foreign policy. This “Eurasianist” tendency, whereby Central Asia is viewed as a “natural” part of Russia’s sphere of influence, has been reinforced under Vladimir Putin’s leadership.

Results (Russian) 1:

Назарбаев также активно связей с Западом (Соединенные Штаты в частности) и Китай сбалансировать влияние России. Он оттолкнул от независимости до конца 1990-х прозападной повестки дня, включая сотрудничество с Вашингтоном на контроль и демонтаж завещал советского ядерного арсенала и активное преследование иностранных инвестиций в экономику Казахстана, особенно в секторе нефти и газа. Казахстан также участвует в сфере безопасности с НАТО, через партнерство ради мира программы (ПРМ) и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).Взаимодействие Казахстана с Пекином в 1990-х была основана на ряде факторов, включая: нерешенные территориальные споры вдоль их общей границы; Китайские проблемы с деятельностью Казахстана уйгурского населения; и взаимодополняемости экономик Казахстана и Китая. Эти факторы стимулировали развитие тесных двусторонних связей и участия Казахстана в китайский водить прекурсором к ШОС, «Шанхайской пятерки» (S5) для разрешения территориальных споров советской эпохи и развивать безопасности и военных мер укрепления доверия. Назарбаев был также активное участие в поощрении других многосторонних инициатив, включая сотрудничество Совета из тюркских выступая государств (CCTSS), Центральной Азии ядерного свободной зоны (CANFZ) и Конференция по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) на протяжении 90-х годов, удовлетворившего политической элиты квест для легитимизации режима — мероприятий, которые были «высокий профиль, относительно низкой стоимости и изобилует символическое значение». Казахстана в возможности для маневра было увеличено на сокращение российского господства после распада Советского Союза и снижения важности, Москва, придает Центральной Азии в целом, усугубляется его наклонности «Атлантизма» в начале 1990-х. Однако хотя «снижение гегемона» на протяжении большей части 90-х годов в Центральной Азии, Россия оставалась наиболее косвенные внерегиональное актер ввиду его недавнего доминирования региона и принятие элитами Центральной Азии его остаточные позиции. В сфере безопасности российские военные посредством размера, потенциала и развертывания был бесспорным в регионе. Военное присутствие и возможности России оставалась видно после середины 1990-х годов посредством развертывания своих сил в Таджикистане как миротворцев после конца гражданской войны в 1997 году, лизинг баз в Казахстан и Кыргызстан и Российская двустороннего военного сотрудничества со всеми центральноазиатскими государствами бар Туркменистана. После срыва «Атлантизма» ориентации, России траектории переориентирована в сторону его «ближнее зарубежье» (т.е. бывших советских республик) под руководством министра иностранных дел Примакова с 1996 года. Москва, представший Центральной Азии как основную часть своей зоны безопасности, события в котором (включая появление исламского радикализма) были задуманы по состоянию на жизненно важное значение для безопасности в России. Примакова внешней политики составил квест для России вновь подтвердить свою позицию как державы глобальное значение перед лицом нами преобладание через активизацию связей в Азии новых держав, Китай и Индия. Центральной Азии, одновременно геополитической «мост» для этих держав и частью «мягкое подбрюшье» зоны безопасности России, требуется более напористой внешней политики России. Эта тенденция «Евразийцев», whereby Центральной Азии рассматривается как «естественных» частью сферы влияния России, была усилена под руководством Владимира Путина.

Results (Russian) 2:

Назарбаев также активно преследовал связей с Западом (США), в частности, и Китая, чтобы сбалансировать влияние России. Он толкнул от независимости до конца 1990-х годов прозападную повестку дня, в том числе сотрудничество с Вашингтоном по контролю и демонтажа советско-завещал ядерный арсенал, и активное стремление иностранных инвестиций в экономику Казахстана, в частности, в нефтяной и газовой отрасли. Казахстан также занимается в сфере безопасности с НАТО, через программу партнерства ради мира (ПРМ) и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
Участие Казахстана с Пекином в 1990-х годах на основе ряда факторов, в том числе: нерешенных территориальных споров вдоль общей границы; Китайские опасения с деятельностью значительного уйгурского населения Казахстана; и взаимодополняемость между казахским и китайской экономик. Эти факторы способствовали развитию тесных двусторонних связей и взаимодействия Казахстана в китайско-главе предшественника ШОС, «Шанхайской пятерки" (S5), чтобы решить советских времен территориальных споров и разработать меры безопасности и военной доверия. Назарбаев также активное участие в продвижении других многосторонних инициатив, включая Совет сотрудничества тюркоязычных государств (CCTSS), Азии безъядерной зоны Центральной Азии (CANFZ) и Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) на протяжении 1990-х годов, что удовлетворены квест политической элиты для режима легитимации-мероприятий, которые были "высокого профиля, относительно низкая стоимость, и изобилует символическое значение."
Номер Казахстана для маневра была увеличена на сокращения расходов российского господства после распада Советского Союза и снижения важности, что Москва прикреплены к Центральной Азия в целом, усугубляется его «атлантизма» поползновений в начале 1990-х годов. Тем не менее, в то время как "гегемона" снижения на протяжении большей части 1990-х годов в Центральной Азии, России остается наиболее косвенные внерегиональных актер из-за его недавнего доминирования в регионе и принятия центральноазиатских элит ее остаточного положении. В сфере безопасности, русский военный посредством размера, возможность и развертывания был бесспорным в регионе. Военное присутствие и возможности России остался видным после середины 1990-х годов путем развертывания своих сил в Таджикистане в качестве миротворцев после окончания гражданской войны в стране в 1997 году, лизинг баз в Казахстане и Кыргызстане, и Российской двустороннего военного сотрудничества со всеми бар центрально-азиатские государства Туркменистан.
После срыва ориентации "атлантической", траектория России переориентируются на его «ближнего зарубежья» (т.е. бывших советских республик) под руководством министра иностранных дел Евгения Примакова с 1996 г. Москва концептуально представлено Центральную Азию в качестве ядра часть его зоны безопасности, развитие, в котором (в том числе появление исламского радикализма) были задуманы как жизненно важное значение для собственной безопасности России. Внешняя политика Примакова составил в поисках России восстановить свое положение в качестве силы мирового значения в лице США преобладанием через активизацию связей с новыми державами Азии, Китая и Индии. Центральная Азия, сразу геополитическая "мост" для этих полномочий и части "мягкое подбрюшье" зоны безопасности России, требуется более жесткую российскую внешнюю политику. Это "евразийская" тенденция, в результате чего Центральная Азия рассматривается как «естественного» части российской сферы влияния, была усилена под руководством Владимира Путина.

Results (Russian) 3:

Назарбаев также активно поддерживает связи с Западным берегом (Соединенные Штаты, в частности) и Китая в России. Он стремился с момента получения независимости до конца 1990-х годов прозападный характер повестки дня, включая сотрудничество с Вашингтоном по контролю и демонтажа советского оставили ядерного арсенала, и активное осуществление иностранных инвестиций в экономики Казахстана,В частности нефти и газа сектор. Казахстан также участвует в области безопасности с НАТО, с помощью программы "Партнерство во имя мира" (ПВМ) и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) .
Казахстан в Пекине в 1990-х годах на основе ряда факторов, в том числе: неразрешенных территориальных споров вдоль их общей границы;Китайский проблемы с деятельность Казахстана, тюркские населения; и взаимодополняемости между казахской и китайской экономики. Эти факторы поощрять развитие тесных двусторонних связей и Казахстан к участию в китайский светодиодный индикатор контроля над прекурсорами в SCO,"Шанхайской пятерки" (S5) по решению советского территориальных споров и развитию и укреплению доверия в военной области. Назарбаев также принимала активное участие в поощрении других многосторонних инициатив, в том числе Советом сотрудничества тюркоязычных государств- членов (CCTSS),В Центральной Азии зоны, свободной от ядерного оружия (CANFZ) и в Конференции по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) в течение 1990-х годов, что удовлетворена представителями политической элиты в ее стремлении к легитимизации режима для мероприятий, которые не были "высокий профиль, относительно низкий уровень затрат, и Якеш символическое значение."
Казахстан для маневра увеличивается в связи с сокращением штата доминирования России в советском свернуть и снижается, что Москва придает в Центральной Азии в целом, усугубляется его "отличие от Чарли Уилсона" наклонности в начале 1990-х годов. Вместе с тем, в то время как "снижение Талибана" в 1990-х годах в Центральной Азии,Россия по-прежнему остается наиболее соответствующие региональные актер из-за недавних господство в регионе и признание центральной Азии элиты его остаточную позицию. В области безопасности, российские военные за счет размера, возможности и развертывания является незыблемой в регионе.военного присутствия России и возможности по-прежнему видных после середины 1990-х годов благодаря развертыванию своих сил в Таджикистане как миротворцев после того, как конец гражданской войне в этой стране в 1997 году, на аренду базы в Казахстане и Кыргызстане, и российская двустороннего военного сотрудничества с государствами Центральной Азии бар Туркменистана.
После остановки в отличие от Чарли Уилсона" ориентации, Россия траекторией переориентирована на ее "ближнего зарубежья" (т.е. бывших советских республик) под руководством министра иностранных дел Евгения Примакова с 1996 года. Москве четка Центральной Азии в качестве основной частью своей зоны безопасности,событий, в которых (в том числе появление исламского радикализма) были задуманы как имеет жизненно важное значение для России в собственной безопасности. Примаков, внешней политики составили в поиске Россия вновь подтвердить свою позицию в качестве блока питания глобального значения в условиях нам преобладания посредством активизации связей в Азии новые полномочия, в Китае и Индии. Центральной Азии,В геополитической "мост" для этих полномочий и часть "подбрюшьем" России в зоне безопасности, требуется более мощную российской внешней политики. Это "Eurasianist" тенденции, в соответствии с которой Центральной Азии рассматривается в качестве "естественной" в сфере влияния, был усилен в вопрос руководство.