One day, when my father had gone by

One day, when my father had gone by himself to Milan, my mother, accompanied by me, visited this abode. She found a peasant and his wife, hard working, bent down by care and labour, distributing a scanty meal to five hungry babes. Among these there was one which attracted my mother far above all the rest. She appeared of a different stock. The four others were dark-eyed, hardy little vagrants; this child was thin and very fair. Her hair was the brightest living gold, and despite the poverty of her clothing, seemed to set a crown of distinction on her head. Her brow was clear and ample, her blue eyes cloudless, and her lips and the moulding of her face so expressive of sensibility and sweetness that none could behold her without looking on her as of a distinct species, a being heaven-sent, and bearing a celestial stamp in all her features. The peasant woman, perceiving that my mother fixed eyes of wonder and admiration on this lovely girl, eagerly communicated her history. She was not her child, but the daughter of a Milanese nobleman. Her mother was a German and had died on giving her birth. The infant had been placed with these good people to nurse: they were better off then. They had not been long married, and their eldest child was but just born. The father of their charge was one of those Italians nursed in the memory of the antique glory of Italy—one among the schiavi ognor frementi, who exerted himself to obtain the liberty of his country. He became the victim of its weakness. Whether he had died or still lingered in the dungeons of Austria was not known. His property was confiscated; his child became an orphan and a beggar. She continued with her foster parents and bloomed in their rude abode, fairer than a garden rose among dark-leaved brambles. When my father returned from Milan, he found playing with me in the hall of our villa a child fairer than pictured cherub—a creature who seemed to shed radiance from her looks and whose form and motions were lighter than the chamois of the hills. The apparition was soon explained. With his permission my mother prevailed on her rustic guardians to yield their charge to her. They were fond of the sweet orphan. Her presence had seemed a blessing to them, but it would be unfair to her to keep her in poverty and want when Providence afforded her such powerful protection.

Results (Russian) 1:

Один день, когда мой отец отправился сам Милан, моя мать, в сопровождении меня, посетил эту обитель. Она нашла крестьянина и его жена, трудолюбивый, наклонился ухода и труда, распространение скудная еда до пяти голодных младенцев. Среди них там была одна, которая привлекла моя мать далеко прежде всего остальные. Она появилась различных акций. Четыре других были темные глаза, Харди Маленькие Бродяги; Этот ребенок был тонкий и очень справедливым. Ее волосы был яркой жизни золото и несмотря на бедность ее одежду, казалось установить Корона различия на ее голову. Её брови было ясно и достаточно, ее голубые глаза безоблачной и ее губы и формирования ее лица настолько выразительны, чувствительность и сладость что никто не может созерцать ее без глядя на нее по состоянию отдельных видов, будучи ниспослан и небесные печатью всех ее функций. Крестьянка, считая, что моя мать фиксированной глаза от удивления и восхищения на этой прекрасной девушке, охотно общались ее истории. Она не была ребенком, но дочь миланского дворянин. Ее мать была немецкий и умер на её родов. Младенец был сделан с этих хороших людей, чтобы медсестра: они были лучше тогда. Они не были давно замужем, и их старший ребенок был, но только что родился. Отец их заряда был одним из тех итальянцев, кормила в памяти античной славы Италии — один среди Скьяви ognor frementi, который прилагал себя, чтобы получить свободу своей страны. Он стал жертвой его слабость. Он умер ли по-прежнему задержался в подземельях Австрии не было известно. Его имущество было конфисковано; его ребенок стал сиротой и нищий. Она продолжала со своими приемными родителями и расцвел в их грубое обитель, более справедливым, чем Сад Роза среди темно листьями ежевики. Когда мой отец вернулся из Милана, он обнаружил, играя со мной в зале нашей виллы ребенок более справедливым, чем на фото Херувим — существо, который, как представляется, пролить сияние от своей внешности и чьи формы и движения были светлее, чем Серна холмов. Появление вскоре объяснил. С его разрешения моя мать превалировал на ее деревенском опекунов, чтобы уступить ей их заряда. Они любили сладкий сирот. Ее присутствие казалось благословение на них, но было бы несправедливо по отношению к ей, чтобы держать ее в нищете и когда Провиденс защиту ее такой мощный.

Results (Russian) 2:

Однажды, когда мой отец ушел сам в Милан, моя мать в сопровождении меня, посетил эту обитель. Она нашла мужика и его жену, трудолюбивые, наклонился заботой и труда, распространение мизерную еду до пяти голодных младенцев. Среди них был один, который привлек мое мать гораздо выше всех остальных. Она появилась из другой складе. Четыре другие были черноглазая, выносливые маленькие бродяги; это ребенок тонкие и очень справедливо. Ее волосы были яркие, живущих золото, и, несмотря на бедность своей одежды, казалось, чтобы установить венец различия на голове. Ее лоб был ясен и достаточно, голубые глаза безоблачным, и ее губы и формование ее лицо так, выразительные чувствительности и сладости, что никто не мог узреть ее, не глядя на нее, как из различных видов, существо ниспослан, и подшипник небесное штамп в всех ее функций. Крестьянка, видя, что моя мать фиксированной глазах удивление и восхищение на этой прекрасной девушки, жадно общался ее историю. Она не была ее ребенок, но дочь миланского дворянина. Ее мать была на немецком и умер на давая ей рождение. Младенец был помещен с этих добрых людей в медсестру: они были лучше тогда. Они не были женаты давно, и их старший ребенок, но только родился. Отец их заряда был одним из тех итальянцев кормила в памяти античного славы Италии-один среди Schiavi ognor frementi, который оказал себя, чтобы получить свободу своей страны. Он стал жертвой своей слабости. Будь он умер или еще задержался в подземельях Австрии не было известно. Его имущество было конфисковано; его ребенок стал сиротой и нищим. Она продолжала с ее приемными родителями и расцвел в их грубой обители, более справедливым, чем сад вырос среди темно-широколиственных ежевики. Когда мой отец вернулся из Милана, он нашел со мной играть в зале нашей виллы ребенок слабого, чем на фото херувим-существо, который, казалось, чтобы пролить сияние от ее внешности и чьи форма и движений были легче, чем серной холмов. Явление вскоре объяснено. С его разрешения моя мать уговорила ее деревенском опекунов, чтобы получить свой заряд к ней. Они любили сладкое сироты. Ее присутствие, казалось, благословение на них, но было бы несправедливо по отношению к ней, чтобы держать ее в нищете и хотите, когда Провидение дает ей такую ​​мощную защиту.

Results (Russian) 3:

в один прекрасный день, когда мой отец ушел сам, в милан, моя мать, в сопровождении меня посетил это место жительства.она нашла крестьянина и его жена, трудолюбие, наклонился к уходу и труда, распространение скудный ужин в пять голодный, малыш.среди них был один, который привлек мама гораздо выше всех остальных.она появилась из различных акций.еще четверо были темные глаза, харди немного бродяг.этот ребенок был худой и очень честно.ее волосы были яркие, живущих в золото, и несмотря на нищете ее одежду, казалось, поставили корону различия на голове.ее лицо было понятно и вполне, голубые глаза безоблачное, и ее губы и формирования ее лицо и выразительные чувствительности и сладость, что ни одно из них не узрите ее, не глядя на ее в качестве отдельного вида,а не послали небеса, и с небесных штампа во всех ее элементов.крестьянка, сочтя, что моя мать неподвижные глаза удивление и восхищение на этой прекрасной девушкой, с нетерпением сообщил ее истории.она не была ребенком, но дочь одного дворянина.ее мать была немецкая и умер при рождении.младенец был сделан с этих добрых людей, чтобы медсестра:они были лучше потом.они не были давно женат, и их старший ребенок был, но только родился.отец их был одним из тех, кто выхаживал за итальянцев в память о старинных слава италии из скьяви ognor frementi, которые приложили себя, чтобы получить свободу своей страны.он стал жертвой своей слабости.о том, был ли он умер или еще задержались в подземельях австрии, не известно.его имущество было конфисковано; его ребенок стал сиротой и нищий.она продолжала с ее приемных родителей и цвела в их грубо обитель, более справедливым, чем сад закрывается в темной эндивия ежевики.когда мой отец вернулся из милана,он нашел играть со мной в зале вилла ребенка более честной, чем на фото cherub-a существо, которое, как представляется, пролить свет на ее внешность и форма которого и ходатайств было легче, чем серны из холмов.призрак вскоре объяснил.с его разрешения маму убедил ее сельский опекунов приносить их бесплатно ее.они любят сладкое сиротой.ее присутствие казалось, благословил их, но было бы несправедливо, ей в нищете и хочу и когда провидение предоставили ей такую мощную защиту.