A strange stillness hung over the r

A strange stillness hung over the restaurant; it was one of those rare moments when the orchestra was not discoursing the strains of the Ice-cream Sailor waltz.
"Did I ever tell you," asked Clovis of his friend, "the tragedy of music at mealtimes?

"It was a gala evening at the Grand Sybaris Hotel, and a special dinner was being served in the Amethyst dining-hall. The Amethyst dining-hall had almost a European reputation, especially with that section of Europe which is historically identified with the Jordan Valley. Its cooking was beyond reproach, and its orchestra was sufficiently highly salaried to be above criticism. Thither came in shoals the intensely musical and the almost intensely musical, who are very many, and in still greater numbers the merely musical, who know how Tschaikowsky's name is pronounced and can recognize several of Chopin's nocturnes if you give them due warning; these eat in the nervous, detached manner of roebuck feeding in the open, and keep anxious ears cocked towards the orchestra for the first hint of a recognizable melody.

"'Ah, yes, Pagliacci,' they murmur, as the opening strains follow hot upon the soup, and if no contradiction is forthcoming from any better-informed quarter they break forth into subdued humming by way of supplementing the efforts of the musicians. Sometimes the melody starts on level terms with the soup, in which case the banqueters contrive somehow to hum between the spoonfuls; the facial expression of enthusiasts who are punctuating potage St. Germain with Pagliacci is not beautiful, but it should be seen by those who are bent on observing all sides of life. One cannot discount the unpleasant things of this world merely by looking the other way.

"In addition to the aforementioned types the restaurant was patronized by a fair sprinkling of the absolutely non-musical; their presence in the dining-hall could only be explained on the supposition that they ad come there to dine.

"The earlier stages of the dinner had worn off. The wine lists had been consulted, by some with the blank embarrassment of a schoolboy suddenly called on to locate a Minor Prophet in the tangled hinterland of the Old Testament, by others with the severe scrutiny which suggests that they have visited most of the higher-priced wines in their own homes and probed their family weaknesses. The diners who chose their wine in the latter fashion always gave their orders in a penetrating voice, with a plentiful garnishing of stage directions. By insisting on having your bottle pointing to the north when the cork is being drawn, and calling the waiter Max, you may induce an impression on your guests which hours of laboured boasting might be powerless to achieve. For this purpose, however, the guests must be chosen as carefully as the wine.

"Standing aside from the revellers in the shadow of a massive pillar was an interested spectator who was assuredly of the feast, and yet not in it. Monsieur Aristide Saucourt was the chef of the Grand Sybaris Hotel, and if he had an equal in his profession he had never acknowledged the fact. In his own domain he was a potentate, hedged around with the cold brutality that Genius expects rather than excuses in her children; he never forgave, and those who served him were careful that there should be little to forgive. In the outer world, the world which devoured his creations, he was an influence; how profound or how shallow an influence he never attempted to guess. It is the penalty and the safeguard of genius that it computes itself by troy weight in a world that measures by vulgar hundredweights.

"Once in a way the great man would be seized with a desire to watch the effect of his master effects, just as the guiding brain of Krupp's might wish at a supreme moment to intrude into the firing line of an artillery duel. And such an occasion was the present. For the first time in the history of the Grand Sybaris Hotel, he was presenting to its guests the dish which he had brought to that pitch of perfection which almost amounts to scandal. Canetons à la mode d'Amblève. In thin gilt lettering on the creamy white of the menu how little those words conveyed to the bulk of the imperfectly educated diners. And yet how much specialized effort had been lavished, how much carefully treasured lore had been ungarnered, before those six words could be written. In the Department of Deux-Sèvres ducklings had lived peculiar and beautiful lives and died in the odour of satiety to furnish the main theme of the dish; champignons, which even a purist for Saxon English would have hesitated to address as mushrooms, had contributed their languorous atrophied bodies to the garnishing, and a sauce devised in the twilight reign of the Fifteenth Louis had been summoned back from the imperishable past to take its part in the wonderful confection. Thus far had human effort laboured to achieve the desired result; the rest had been left to human genius--the genius of Aristide Saucourt.

"And now the moment had arrived for the serving of the great dish, the dish which world-weary Grand Dukes and market-obsessed money magnates counted among their happiest memories. And at the same moment something else happened. The leader of the highly salaried orchestra placed his violin caressingly against his chin, lowered his eyelids, and floated into a sea of melody.

"'Hark!" said most of the diners, "he is playing "The Chaplet."'

"They knew it was 'The Chaplet' because they had heard it played at luncheon and afternoon tea, and at super the night before, and had not had time to forget.

"'Yes, he is playing "The Chaplet,"' they reassured one another. The general voice was unanimous on the subject. the orchestra had already played it eleven times that day, four times by desire and seven times from force of habit, but the familiar strains were greeted with the rapture due to a revelation. A murmur of much humming rose from half the tables in the room, and some of the more overwrought listeners laid down knife and fork in order to be able to burst in with loud clappings at the earliest permissible moment.

"and the Canetons à la mode d'Amblève? In stupefied, sickened wonder Aristide watched them grow cold in total neglect, or suffer the almost worse indignity of perfunctory pecking and listless munching while the banqueters lavished their approval and applause on the music-makers. Calves' liver and bacon, with parsley sauce, could hardly have figured more ignominiously in the evening's entertainment. And while the master of culinary art leaned back against the sheltering pillar, choking with a horrible brain-searing rage that could find no outlet for its agony, the orchestra leader was bowing his acknowledgments of the hand-clappings that rose in a storm around him. Turning to his colleagues he nodded the signal for an encore. But before the violin had been lifted anew into position, there came from the shadow of the pillar an explosive negative.

"'Noh! Noh! You do not play thot again!'

"The musician turned in furious astonishment. Had he taken warning from the look in the other man's eyes he might have acted differently. But the admiring plaudits were ringing in his ears, and he snarled out sharply, 'That is for me to decide.'

"'Noh! You play thot never again,' shouted the chef, and the next moment he had flung himself violently upon the loathed being who had supplanted him in the world's esteem. A large metal tureen, filled to the brim with steaming soup, had just been placed on a side table in readiness for a late party of diners; before the waiting staff or the guests had time to realize what was happening, Aristide had dragged his struggling victim up to the table and plunged his head deep down into the almost boiling contents of the tureen. At the further end of the room the diners were still spasmodically applauding in view of an encore.

"Whether the leader of the orchestra died from drowning by soup, or from the shock to his professional vanity, or was scalded to death, the doctors were never wholly able to agree. Monsieur Aristide Saucourt, who now lives in complete retirement, always inclined to the drowning theory.

Results (Russian) 1:

Странная тишина висела над Ресторан; Это был один из тех редких моментов, когда оркестр был не рассуждая штаммов-мороженое Сейлор вальс.«Сделал я когда-либо рассказать вам,» спросил Кловис своего друга, «трагедия музыки во время еды?«Это был праздничный вечер в Гранд-отеле Сибарис, и Специальный ужин подавали в аметист столовая. Аметист столовая слыл почти Европы, особенно с эту часть Европы, которая исторически отождествляется с Jordan Valley. Ее приготовление пищи было безупречным и его оркестр был достаточно высоко оплачиваемой быть выше критики. Туда пришли в мелководье интенсивно музыкальные и почти интенсивно музыкальные, кто очень много, и в еще большем количестве просто музыкальные, которые знают как Tschaikowsky на имя произносится и может признать некоторые из ноктюрнов Шопена, если вы даете им должное внимание; они едят в нервной, отдельностоящий манере Робак кормления в открытом и держать тревожно уши склонил к оркестру для первый намек узнаваемые мелодии.«' Ах, да, «Паяцы», «они шум, как открытие штаммов следовать горячей по суп, и если никакого противоречия предстоящей от любого информированные квартала они вырваться в приглушенный напевая в качестве дополняющих усилия музыкантов. Иногда мелодия начинается на уровне условиях с суп, в этом случае присутсвовало придумывать-то гул между ложками; выражение лица энтузиастов, которые punctuating Потаж Сен-Жермен с «Паяцы» не красиво, но это должно быть видно тех, кто стремится на соблюдении всех сторон жизни. Одного нельзя скидка неприятных вещей этого мира просто, посмотрев в другую сторону.«Помимо вышеперечисленных типов Ресторан был под патронатом справедливое дождевания совсем немузыкальных; их присутствие в зале столовой можно объяснить только на предположении что они объявление приезжают сюда, чтобы насладиться трапезой.«На более ранних этапах обед стерлась. Вино списки были проведены консультации, некоторые с пустым смущения школьник внезапно призвал найти незначительные пророка в запутанных хинтерланде Ветхого Завета, другие с тяжелой тщательностью, которая свидетельствует о том, что они посетили большинство более дорогих вин в их собственных домах и исследовали их семьи слабости. Столовых, кто выбрал их вина в последней моде всегда дал свои заказы в глубокий голос, с обильными гарнировать ремарки. Настаивая на иметь ваши бутылки, указывая на север, когда рисуется пробки, и вызов официанта Макс, вы может вызвать впечатление на ваших гостей который часов затрудненных похвастаться может быть бессилен достичь. Для этой цели однако, гости должны выбираться как тщательно, как вино.«Стоя помимо гуляк в тени массивный столб был заинтересован зритель, который несомненно был праздник, и все же не в нем. Месье Аристида Saucourt был шеф-повара Гранд отеля Сибарис, и если он имел равных в своей профессии он никогда не признал факт. В собственном домене он был Повелитель, хеджируемой с холодной жестокостью, что гений ожидает, а не оправдания в своих детей; Он никогда не простил, и те, кто служил ему были внимательны, что должно быть мало, чтобы простить. Во внешнем мире, мире, который пожирал его творения, он был влияние; как глубокое или как поверхностное влияние, он никогда не пытались угадать. Это наказание и сохранения гений, он вычисляет, тройская унция в мире, что меры вульгарных hundredweights.«Один раз таким образом, великий человек будет заниматься с желанием смотреть эффект его мастер эффектов, так же, как руководящие мозга Крупп и, возможно, пожелает в высший момент вмешиваться в линии огня артиллерийские дуэли. И такой случай был подарок. В первый раз в истории Гранд отель Сибарис он представлял своим гостям блюдо, которое он принес этот шаг совершенства, которая почти равносильно скандал. Canetons меню ла режиме d' Амель. В тонкой позолотой, надпись на сливочном белое меню как мало слов, передал основную часть несовершенно образованные столовых. И еще сколько специализированных усилий были щедро, сколько тщательно заветные знания были ungarnered, прежде чем эти шесть слов может быть записан. В департаменте Дё-Севр Утята жили своеобразный и красивой жизни и умер в запах сытости представить основной темой блюдо; Шампиньоны, которые даже пурист для английского саксонский бы колебался в адрес как грибы, внесли их томный атрофированных тела для гарнира, и соус, разработана в царствование Сумерки пятнадцатого Louis был вызван обратно из нетленного прошлого участвовать в прекрасный упаковка. До настоящего времени человеческих усилий трудились для достижения желаемого результата; остальные остались в человеческого гения — гений Аристида Saucourt.«И теперь наступил момент для отбывания большое блюдо, блюдо, которого поцарапанный герцоги и рынка одержимы деньги магнаты причислить их счастливые воспоминания. И в тот же момент что-то другое произошло. Руководитель оркестра высоко оплачиваемой размещены его скрипка caressingly против его подбородок, опустил его веки и плыли в море мелодии.««Hark!» сказал большинство столовых,» он играет «Венок».»«Они знали, что это было «венок», потому что они услышали, что он играл на обед и послеобеденный чай и в супер в ночь перед и не было времени, чтобы забыть.««Да, он играет «венок»,» они заверили друг друга. Общий голос был единогласно по этому вопросу. оркестр уже играл он одиннадцать раз тот день, четыре раза, желание и семь раз по привычке, но знакомые штаммов встретили с восторгом за откровение. Ропот много напевая Роуз от половины таблицы в комнате, и некоторые из более возбужденный слушателей заложен нож и вилка для того, чтобы иметь возможность выброса с громким clappings на ранних допустимый момент.«и ла режиме меню Canetons d' Амель? В ошеломленный, заболели чудо Аристида смотрел их расти холодно в полное пренебрежение, или страдать почти хуже унижение поверхностный клюют и вялый жевал в то время как присутсвовало расточал их утверждения и аплодисменты на музыку мейкеров. Телят печени и беконом, с соусом из петрушки, могли едва понял более позорное в вечерних развлечений. И хотя мастер кулинарного искусства откинулся назад против укрытия столба, задыхаясь с ужасной мозга жгучая ярости, которые могут найти без выход для его агонии, руководитель оркестра был кланяясь его благодарности руки clappings, который вырос в шторм вокруг него. Переходя к его коллеги он кивнул сигнал на бис. Но прежде чем скрипку были сняты заново в позицию, приезжали из тень столба взрывных отрицательной.««Нох! Noh! Вы не играть Тота снова!»«Музыкант превратился в ярости изумление. Он принял предупреждение от взгляда в глаза другой человек он может действовали по-разному. Но восхищаться аплодисменты звон в ушах, и он зарычал, резко, «это для меня принять решение.»««Нох! Вы играете Тота никогда снова,' крикнул шеф-повар, и следующий момент он бросил себя после яростно ненавидят, который впоследствии вытеснен ему уважение в мире. Большой металлический Супница, заполнены до краев с дымящейся суп, просто делался на тумбочке в готовности для конца партии столовых; Прежде чем ожидания сотрудников или гостей имел время, чтобы понять, что происходит, Аристид тащили его борется жертва до таблицы и погрузили голову глубоко вниз в почти кипячения содержимое Супница. В дальнейшем конце комнаты столовых до сих пор эпизодически аплодировали ввиду биса.«Ли руководитель оркестра умер от утопления, суп, или от шока для его профессиональные тщеславия, или был заварной до смерти, врачи смогли никогда не полностью согласен. Месье Аристида Saucourt, который сейчас живет в полной пенсии, всегда склонны утопления теории.

Results (Russian) 2:

Странная тишина висела над рестораном; это был один из тех редких моментов, когда оркестр не рассуждая штаммов мороженое Сейлор вальса.
"Разве я когда-нибудь говорил вам," попросили Кловис своего друга, "трагедию музыки во время еды?" Это был торжественный Вечером в Большом Сибарис Hotel, и праздничный ужин был быть подан в Amethyst столовой. Аметист Столовая была почти европейскую известность, особенно с той части Европы, которая исторически отождествляется с Иорданской долине. Его приготовление было безупречным, и его оркестр был достаточно высоко оплачиваемыми быть выше критики. Туда пришли на мелководье Интенсивно музыкальных и почти интенсивно музыкальных, кто очень много, и в еще большей чисел лишь мюзикл, кто знает, как имя Чайковского в произносится и может распознавать несколько ноктюрны Шопена, если вы даете им должное предупреждение; это едят в нервной, отстраненно от самца косули кормления в открытом, и держать тревожные уши поднял к оркестра в первый намек на узнаваемый мелодии. "" Ах, да, Паяцы ", они ропщут, как открытие штаммы следовать горячей на суп, и если никакого противоречия не последует от любого повышения информированности квартале они прорываются в приглушенном гудение путем дополнения усилий музыкантов. Иногда мелодия начинает на условиях уровня с супом, и в этом случае пирующие изловчиться напевать между ложками, а выражение лица энтузиастов, которые пунктуации Potage Сен-Жермена с Паяцы не красиво, но это должно быть видно тех, кто склонился на соблюдая все стороны жизни Нельзя не учитывать неприятные вещи в этом мире. просто глядя в другую сторону. "В дополнение к вышеупомянутым видам ресторан был под патронажем справедливой окроплением абсолютно немузыкальное; их присутствие в столовой может быть объяснено только в предположении, что они объявления приходят туда, чтобы пообедать. "на ранних стадиях обеда носил с. Списки вина были проведены консультации, некоторые с пустой смущения школьника внезапно призвал, чтобы найти Малой Пророка в запутанном глубинки Ветхого Завета, другими с тяжелой контроля, который предполагает, что они посетили большинство более дорогих вин в их собственных домах и исследовали их семей слабые стороны. обедающих, которые выбрали их вино в последнем моде всегда давал свои заказы в проникающим голосом, с обильной гарниром из ремарок. Настаивая на том, бутылку, указывая на севере, когда пробка втягивается, и призывая официанта Макс, вы можете вызвать впечатление на ваших гостей, которые часов трудился хвастовства может быть бессильны достичь. Для этого, однако, гости должны быть выбраны так тщательно, как вино. "Стоя в стороне от гуляк в тени массивной колонны был заинтересованным зрителем, который был Истинно праздника, и все же не в этом. Месье Аристид Saucourt был шеф-поваром Гранд Отель Сибарис, и если он имел равных в своей профессии он никогда не признается факт. В своем собственном домене он был властелином, обставлен с холодной жестокостью, что ожидает Genius, а не оправдания в своих детей; он никогда не простил, и тех, кто служил ему были осторожны, что не должно быть мало, чтобы простить. Во внешнем мире, мир, который пожирал своих творений, он был влияние; насколько глубоко и как мелкой влияние он никогда не пытался угадать. Это наказание и гарантией гения, что он вычисляет себя по весу тройскую в мире, который измеряет вульгарными центнеров. "После того, как таким образом великий человек будет изъято с желанием, чтобы посмотреть эффект его мастер-эффектов, как руководящим мозг Круппа, возможно, пожелает в последний момент, чтобы вторгнуться в линии огня артиллерии дуэли. И такой повод был настоящий. Впервые в истории Великого Сибарис Hotel, он был представляя своих гостей блюдо, которое он привез в этой степени совершенства, которая почти составляет скандала. Canetons ля режим d'Амблев. В тонкой золоченой надписью на кремово-белого в меню, как мало эти слова передавались в объеме несовершенной образованных посетителей. И но как много было щедро специализированная усилия, как много было ungarnered тщательно заветной знания, прежде чем эти шесть слов могут быть написаны. В Департаменте Дё-Севр утят жил своеобразные и красивые жизнь и умер в запах сытости Отделка Основной темой блюдо; шампиньоны, которые даже пурист для саксонского английского бы стеснялись обращаться, как грибы, способствовали их томные атрофировались органы в гарнира и соуса придумал в сумерках правления пятнадцатого-Луисе был отозван из нетленной прошлом принять его часть в прекрасном кондитерского. До сих пор было человеческое усилие трудились, чтобы достичь желаемого результата; остальные были слева человеческого гения - гений Аристид Saucourt. "А теперь наступил момент для отбывания большое блюдо, блюдо, которое рассчитывали уставший великие князья и рыночные одержим деньги магнатов среди своих счастливых воспоминаний . И в то же мгновение что-то еще случилось. Лидер высоко оплачиваемой оркестра положил скрипку ласково против его подбородка, опустил веки, и поплыл в море мелодии. "" Hark! "сказал, что большинство из посетителей," он играет "The венок." "" Они знали, что был "Бусы", потому что они слышали, играл на обеде и послеобеденный чай, а в супер ночь прежде, и не было времени, чтобы забыть. "" Да, он играть "The венок", "они заверили друг друга. Общий голос был единодушно по этому вопросу. оркестр уже играл его одиннадцать раз, что день, в четыре раза от желания и семь раз в силу привычки, но знакомые штаммы были встречены с восторгом из-за откровения. Ропот много гудения возросла с половиной таблиц в комнате, и некоторые из более возбужденный слушателей заложены нож и вилку, чтобы быть в состоянии прорваться в громкими clappings при первой допустимой момент. "И Canetons а-ля режиме d'Амблев? В оцепенении, отвращение Интересно Аристид смотрел, как они растут в холодной общего пренебрежения, или страдают почти хуже унижения небрежно клюют и вялым жевания в то время как пирующие расточал свое одобрение и аплодисменты на музыкальных решений. печень и бекон телят, с петрушкой соусом, вряд ли понял более позорно в сфере развлечений вечера. И в то время как мастер кулинарного искусства прислонился к укрывались столба, захлебываясь ужасной мозга жгучая ярость, что не мог найти выход для своей агонии, лидер оркестр склонив подтверждения из ручных clappings, которые поднимались во время шторма вокруг него. Обращаясь к своим коллегам, он кивнул сигнал на бис. Но прежде, чем скрипки были сняты заново в положение, пришел из тени колонны взрывное отрицательной . "'Нох! Нох! Вы не играете Thot снова! "Музыкант обратился в бешеном удивлением. Если бы он взятое предупреждение от взгляда в глаза другого человека, он, возможно, действовал по-разному. Но восхищенные аплодисменты были звон в ушах, и он прорычал резко, "То есть для меня, чтобы решить." "Нох! Вы никогда не играть снова Thot, "кричал шеф-повара, и в следующий момент он бросился яростно ненавидимого на существо, которое вытеснил его в мировой достоинства. Большая металлическая миска, наполненная до краев паром суп, только что размещены на столике в готовности к поздней партии посетителей; до обслуживающий персонал или гости имели время, чтобы понять, что происходит, Аристид вытащили его изо всех сил жертву к столу и погрузился голову глубоко в почти кипящей содержания супницу. В дальнем конце комнаты обедающих все еще ​​судорожно аплодируют ввиду бис. "Будь лидером оркестра умер от утопления суп, или от шока его профессиональной тщеславия, или был ошпаренный до смерти, врачи были никогда полностью смогли договориться. мсье Аристида Saucourt, который сейчас живет в полной пенсии, всегда склонен к теории утопающего.

Results (Russian) 3:

странная тишина повисла над рестораном, это был один из тех редких моментов, когда оркестр не discoursing напряженность мороженое моряк вальс.
"я тебе говорил", спрашивает, кловис его друг, "трагедия музыкой в обеденное время?

"было гала - вечер в отеле Grand сибарис и специальный обед в настоящее время служил в аметист столовая.в столовой почти аметист европейского репутации, особенно в этой части европы, которые исторически ассоциируется с долиной реки иордан.ее приготовления было безупречным, и его оркестр был достаточно высоко оплачиваемой быть выше критики.туда пришел в отмели интенсивно музыкальные и почти очень музыкальный, которых очень много,и еще больше не только музыкальные, которые знают, как tschaikowsky имя произносится и может признать ряд ноктюрны шопена, если дать им соответствующего предупреждения; они едят в нервной, оторвавшихся образом робук питания в открытой, и не хотел уши наклонена к оркестр на первых признаков узнаваемые мелодии.

"'ah, да, паяцы" шумв качестве первого штаммов за горячей на суп, и если нет противоречия готовится из любого лучше информированы, они изложены в приглушенно напевать квартала в порядке дополнения работы музыкантов.иногда мелодии начинается на уровне с супом, и в этом случае banqueters построить - то гул между ложки;выражение лица энтузиастов, которые являются punctuating potage St. Germain с паяцы не красавица, но она должна видеть те, кто стремится соблюдать все стороны жизни.нельзя сбрасывать со счетов неприятные вещи в этом мире, просто смотреть в другую сторону.

"в дополнение к вышеупомянутым видам ресторан был потворствуют справедливое дождевания абсолютно не мюзикл.их присутствие в столовой можно объяснить только на предположении, что они ad придет на ужин.

"ранних стадиях ужин не потекли.вино списки были проведены консультации, рядом с пустым замешательством школьник неожиданно призвал найти несовершеннолетнего пророка в запутанных маршруты ветхий завет,другие с серьезной проверки, которая предполагает, что они посетили большинство более дорогие вина в своих домах и проверила их семьи недостатков.к гостям, которые выбирают вино в последней моды всегда давала свои заказы в глубокий голос, в изобилии удержание на стадии направления.настаивая на, что вашу бутылку, указывая на север, когда пробка разрабатывается,и назвал официанту, макс, тебя могут вызвать впечатление на ваших гостей, которые часов трудились, отель может быть не в состоянии достичь.для этой цели, однако гости должны быть выбраны так же тщательно, как вино.

"стоял в стороне от REVELLERS на фоне массовых столба был интерес зрителя, который был, несомненно, этот праздник, и не в нем.месье аристида saucourt был шеф - поваром великого сибарис отель, и, если он был такой же в своей профессии он никогда не признает факт.в его собственный домен был суверена, обставлен холодной жестокостью, что гений ожидает, что вместо оправданий в ее детей, он так и не простил, и те, кто служил ему были осторожны в том, что должно быть мало, чтобы простить.во внешнем мире,мир, который пожирал своих творений он был влияние; как глубокое или как неглубокое влияние, он никогда не пытался угадать.это наказание, и гарантировать, что он исчисляет гения себя тройская унция в мире, что меры вульгарным hundredweights.

"однажды в какой - то великий человек будет заниматься желание смотреть в силу своего хозяина последствия,просто в качестве руководящих мозг крупп - могли бы на высший момент, чтобы проникать в огонь линии артиллерийская дуэль.и таких случаев было настоящее.впервые в истории великого сибарис отель, он представляет гостям блюда, которые он довел до совершенства, что шаг, который почти составляет скандал.canetons а la mode d'ambl 've.в тонкой gilt надписи на густой белый меню, как мало эти слова передал часть не менее образованных посетителей.и, тем не менее, как специальные усилия были оценило работу, насколько тщательно дорожила лор был ungarnered до того, как эти шесть слов могут быть написаны.в департаменте дё - севр утят, жили только и красивой жизни и умер на запах сытости предоставлять основные темы блюдо, шампиньоны, который даже пурист для саксонской английский не посмеет выступать как грибы, способствовали их ленивое атрофированы органов на удержание,и соус, разработанные на закате правления пятнадцатой луи был вызван из нетленная последние принять участие в чудесный пии.пока человеческих усилий трудились, чтобы достичь желаемого результата, остальные остались человеческого гения, - гений аристида saucourt.

"и теперь, когда прибыл для отбывания большое блюдо,блюдо, которое уставший великих князей и рынок на деньги магнатов входит в их счастливые воспоминания.и в то же время кое - что случилось.лидер высоко оплачиваемой оркестр положил скрипки ласково против его подбородок, опустил веки, и плавал в море мелодии.

"'hark!"говорит, что большая часть посетителей ", - он играет" венчик. "'

"они знают, что это был" венчик, потому что они слышали, он играл на обед и полдник, и на супер - ночью, и не было времени, чтобы забыть.

- да, дорогой, он играет "венчик," "они заверили друг друга.общий голос был единодушен по этому вопросу.оркестр уже играл в 11 раз в тот день, четыре раза желание и семь раз в силу привычки,